Всем штормам назло - Страница 67

Лейтенант получил для этого мероприятия одиннадцатимесячный отпуск. Экспедиция снаряжалась на деньги состоятельного дяди, генерал-лейтенанта Б. Брусилова, московского землевладельца. Активное участие принимала генеральская жена, именем которой и назвали купленное в Англии судно. Плавание Брусилова носило с одной стороны исследовательский, с другой – коммерческий характер. Предполагалось, что в пути экипаж шхуны будет охотиться на морского зверя, и тем самым не только окупит расходы, но и получит некоторую прибыль. Организовали акционерное общество: главными акционерами стали генерал и его жена, остальным паи достались мизерные. Довольно скоро генеральша потребовала избавиться от мелких акционеров: проку, мол, от них никакого, только вопросы и проблемы. Так и поступили. Но, как выяснилось позже, зря, поскольку среди «миноритарных» акционеров были старший помощник Брусилова лейтенант Николай Андреев и судовой врач, которых выходка высокомерной генеральши оскорбила.

Вокруг экспедиции Брусилова сложились определённые стереотипы. Во-первых, считается, что Георгий Львович был «гол как сокол». У него действительно не было денег на то, чтобы купить, как это мог сделать родной дядя, «Святую Анну». Однако лейтенант получал обычное офицерское денежное содержание в соответствии со своим званием и, конечно, не считал себя нищим.

Другая легенда состоит в том, что экспедицию снабдили никуда не годной провизией и купцы нажили себе на этом целые состояния. С тем, что купцы в России были мошенниками, автор не спорит, однако нажить состояние, и даже не одно, на поставке продовольствия для экипажа маленькой шхуны весьма проблематично. Да и к качеству продуктов претензий у экипажа не было. Все это фантазии авторов советской эпохи – принято было клеймить царский режим, вечно строивший козни исследователям, ученым и вообще хорошим людям.

Продовольствие было не только качественным, но, с учетом пребывания пассажиров, купили даже изысканные деликатесы и вина. Пассажиры на шхуне появились так. Пытаясь хотя бы частично покрыть расходы на экспедицию, Брусилов дал в газетах объявление, предлагая желающим совершить путешествие вокруг Скандинавии и сойти в одном из русских северных портов. Желающие немедленно нашлись. Среди них была Ерминия Александровна Жданко, дочь армейского генерала и племянница другого генерала, служившего в Морском ведомстве.

28 июля 1912 года шхуна отошла от места стоянки в Петербурге у Николаевского моста и неспешно отправилась в путь. Перед отправлением на судно не явились обиженные лейтенант Андреев и врач. Пообещали, что приедут после перехода шхуны вокруг Скандинавии. Пришлось Брусилову делить вахту со штурманами.

Плавание вокруг Скандинавского полуострова оказалось спокойным. Пока в датских и норвежских портах покупали китобойное и прочее снаряжение (на носу имелись две гарпунные пушки), пассажиры беспечно гуляли на берегу. Из событий самым ярким стало, безусловно, посещение корабля вдовствующей императрицей (матерью Николая II) в Дании. Оказавшись на шхуне впервые, Ерминия Александровна приятно поразилась ее блеском и красотой. Судно не только снаружи выглядело щегольским, но и внутри сверкало белоснежной краской. Штурман Валериан Иванович Альбанов в своих записках вспоминал, какое впечатление на гостей производила полированная мебель из красного дерева, великолепные ковры, кожаные кресла и диваны, удобные каюты. Возраст шхуны был почтенным, но она была из тех старушек, которые молодых переживут. Построили ее в Англии специально для плавания в арктических водах: толщина трехслойного дубового корпуса составляла 70 сантиметров. Вот только название у неё было настораживающим – «Пандора», потому её и переименовали в «Святую Анну». «Пандора», а теперь уже «Святая Анна», была дамой опытной, дважды плавала до устья Енисея.

Словом, на таком судне можно было смело отправляться в плавание, чтобы дышать, как посоветовал Ерминии доктор, свежим морским воздухом.

С пассажирами экипаж распрощался в Александровске-на-Мурмане. Расстались очень тепло: за время путешествия пассажиры и экипаж успели подружиться. Но для Брусилова в Александровске начались неприятности, имевшие далеко идущие последствия: лейтенант Андреев и доктор на судно не явились. Затем заявили о внезапной болезни и списались с судна штурман Бауман и несколько матросов. Брусилов договорился с Альбановым, что будут нести вахту поочередно. Вместо отказавшихся матросов наняли архангельских поморов.

Но где найти доктора? И тут Ерминия Жданко объявила, что окончила самаритянские, как их тогда называли, курсы сестер милосердия, и вызвалась заменить судового врача. Понимала ли она, на что идет? Без сомнения. Чувствуется, девушка по крепости духа была из тех, что коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Видимо, немалую роль сыграла и зародившаяся симпатия к Брусилову.

Брусилов, разумеется, понимал, что медик она никакой, но по крайней мере перевязки делать ее научили. Очевидно, что девушка ему тоже нравилась. Он был уверен в успехе своего предприятия и не думал, что подвергает Ерминию опасности. Лейтенант оправдывал свое решение тем, что Жданко, как человек образованный, окажет помощь не только в части медицины, но и в метеорологических наблюдениях и фотографировании. Отец и дядя Ерминии находились далеко, предостеречь от столь серьезного риска ее было некому. Никто не мог образумить и лейтенанта: отец его умер в 1909 году.

Итак, ровно через месяц после выхода из Петербурга, 28 августа 1912 года, на шхуне закончили погрузку припасов, воды и угля. Можно было отправляться дальше. Брусилов, учитывая, что часть команды поменялась, заключил новое соглашение со всем экипажем. Это был очень важный юридический момент, теперь командира никто не мог обвинить в том, что он нарушил условия договора. На следующий день отправились в море. В плавание вышли с экипажем в 24 человека вместо 30 по штатному расписанию. С одной стороны, это было даже неплохо: с управлением судна экипаж справлялся, а запас продовольствия взяли на полтора года из расчета 30 человек – можно даже просить добавку за обедом.