Всем штормам назло - Страница 60

В 1827 году Рикорда произвели в контр-адмиралы, а в следующем году во время войны с Турцией назначили командовать отрядом судов при блокаде Дарданелл.

Людмила Ивановна перебралась из Кронштадта на юг в Одессу, чтобы быть поближе к мужу.

Когда закончилась война, Рикорда оставили командовать русской эскадрой в Средиземном море, чтобы помочь становлению молодого греческого государства, освободившегося от турецкого владычества. Правителем Греции в 1827 году народное собрание в Трезене избрало Иоанниса Каподистрия, ранее занимавшего один из высших постов в русском Министерстве иностранных дел. Задачей Рикорда было оказывать ему содействие.

Обстановка в государстве сложилась запутанная. Шла борьба за власть различных греческих группировок, объединившихся между собой только на время войны с турками, а теперь схватившихся в междоусобной борьбе. Действовали турецкие агенты, жёстко соперничали за влияние на греческое правительство русская, французская и английская миссии. В 1830 году Людмила Ивановна с разрешения Николая I поехала к своему мужу из Петербурга в Грецию. Добравшись до Одессы, она отправилась оттуда на австрийской купеческой шхуне «Этруско». С собой она взяла служанку. Отчаянная женщина была Людмила Ивановна. Шхуна маленькая, команда состояла из пяти оборванцев неизвестно какой национальности, которые ни слова не говорили по-русски. Правда, с капитаном она с грехом пополам изъяснялась. Особенно хорошо он понимал всё, что касалось денег. Высокой нравственностью такие экипажи не отличались. Только по молодости лет Людмила Ивановна могла решиться на такое приключение.

Шхуна перевозила пшеницу, которая начала преть, и её затхлый запах много дней потом преследовал путешественницу. На погоду в плавании не повезло, море штормило, и обе женщины мучились морской болезнью. Им повезло в другом: морские разбойники, которых в черноморских водах водилось немало, не встретились в пути, и команда шхуны не продала их в чей-нибудь гарем, а благополучно доставила 30 августа в Буюкдер, к пристани рядом с русским посольством. Русский посланник, Александр Рибопьер, встретил жену Рикорда очень радушно.

Когда в Константинополе стало известно, что она жена адмирала Рикорда, ей прислали личное приглашение султана Махмуда II присутствовать на первых маневрах турецких войск, обученных и обмундированных по европейскому образцу. Посланник для важности увеличил ей «свиту». Нельзя сказать, что зрелище маневров произвело на неё большое впечатление. Торжественный обед, устроенный после них, «в самом утончённом европейском вкусе», оказался гораздо интереснее, тем более что играл оркестр под руководством капельмейстера Карло Паганини, брата гениального скрипача.

После кратковременного пребывания в Константинополе Людмиле Ивановне выделили две шлюпки, чтобы перевезти её, прислугу с багажом и присланного за нею офицера на русский фрегат. В Дарданеллах поднявшиеся волны едва не затопили шлюпки, которые черпали воду и носом, и кормой. Вот уж где женщина натерпелась страха, несмотря на старания сопровождавшего офицера ободрить её. Да он и сам беспокоился, поглядывая на видневшийся далеко фрегат. К счастью, там заметили бедственное положение шлюпок и направились к ним навстречу.

Шлюпка не могла подойти вплотную к борту, чтобы её не разбило о борт фрегата. Пришлось поднимать Людмилу Ивановну, опустив на стреле кресло, опутанное сеткой. Так поднимают на судно быков, только, разумеется, без кресла. Таким же образом подняли и её спутников. Только на палубе, среди обступивших жену адмирала офицеров, она наконец почувствовала себя в безопасности.

Людмила Ивановна с удовольствием приняла приглашение командира фрегата отметить вместе с офицерами именины его жены, потому что близко знала её по Кронштадту. А может быть, командир просто придумал этот повод, чтобы офицеры побыли в обществе молодой и красивой женщины. Моряки постарались скрасить пребывание жены адмирала на фрегате, создав ей максимум удобств, возможных на военном судне. Она любовалась в подзорную трубу изумительной природой греческой земли, красотой Афонских монастырей. Плавание было коротким, но не обошлось без приключений. Довелось пассажирке увидеть не только пенистые штормовые волны в сопровождении грозы и ливня, но и зарождение огромных смерчей. На фрегате зарядили орудия и приготовились стрелять по ним. Считалось, что ядра их разрушают, но, к счастью, обошлось: смерчи прошли стороной.

25 сентября 1830 года Людмила Ивановна увидела гряду Морейских гор: «Высокие скалистые уступы, представляющие громадные глыбы белого мрамора, блистали золотистым отливом, выглядывая из-за живописных групп южных растений». На берегу, в городке Поросе, а затем в Поле-де-Роматио ей предстояло провести более двух лет в обстановке постоянных угроз и интриг. И тем не менее она находила возможность, собирая вокруг себя маленькое русское общество, отмечать праздники, совершать прогулки по живописным местам.

9 октября 1831 года правителя Греции графа Каподострия убили по дороге в церковь. Один из убийц выстрелил ему в голову, а другой нанёс удар кинжалом в живот. Обе раны были смертельными. Одного из нападавших толпа растерзала на месте. Второй скрылся в доме французской миссии.

Вход в бухту греки перекрыли, чтобы воспрепятствовать побегу убийцы на иностранном судне.

Этим были крайне возмущены руководители французской и английской миссий барон Руан и сэр Даукинс. Вокруг французской миссии выставили греческий караул и в конце концов вынудили выдать преступника, которого немедленно судили и казнили по приговору суда. После гибели Каподострия в городах начались беспорядки. Иностранцы в панике покидали Грецию.