Всем штормам назло - Страница 2

Моим третьим сильным впечатлением была Центральная военно-морская библиотека в Инженерном замке. Это удивительное хранилище книг – настоящая сокровищница для исследователей и вообще для любого человека, который не считает себя Иваном, не помнящим родства. То, что её удалось сохранить в смутные «перестроечные» и постперестроечные годы – заслуга её крошечного коллектива, который не разбежался, даже когда её сотрудникам месяцами не платили и без того оскорбительно маленькую зарплату. Инженерный замок – самое достойное для неё место. Помимо уникальных изданий на русском языке в ней огромное количество книг на иностранных языках. Поэтому я наслаждался чтением старинных английских, американских книг и журналов. Очень интересные книги встречались на польском и французском языках. Должен сказать, что во всех библиотеках и архивах мне посчастливилось общаться с очень интеллигентными, доброжелательными и умными людьми, к тому же настоящими подвижниками, а точнее, подвижницами, потому что там работали в основном женщины. Они оберегали то, что, на мой взгляд, дороже ценностей, хранящихся в Алмазном фонде, – историю отечества. И получали за свои труды от государства нищенскую зарплату. Меня всегда поражало подлое, иначе и не назовёшь, отношение властей предержащих к культуре и истории. Порой кажется, что безнравственность нашего общества начинается с зарплат учителям, библиотекарям, работникам архивных учреждений. В Центральной военно-морской библиотеке (ЦВМБ) работали и бывшие морские офицеры, как правило, люди высочайшей эрудиции и культуры. Общение с ними обогащало знанием как далёкого прошлого, так и того, чему живыми свидетелями были они сами. Какое счастье, что её коллектив и многие порядочные люди помешали уничтожить ЦВМБ, как собирались это сделать, переведя её в какое-то другое, совершенно неподходящее здание, ретивые исполнители желаний городских властей при первых двух градоначальниках.

Когда же я попал в Публичную библиотеку, то вместо восторга, который предвкушал, испытал тяжёлое чувство подавленности. Невероятное количество книг приводило к осознанию, какая же каждый из нас песчинка не только в мироздании, но и в короткой истории разумного человечества. В рукописном фонде Публичной библиотеки меня ждали открытия, не менее захватывающие, чем в архиве.

Беда каждого исследователя в том, что человеческая жизнь коротка, а чтобы осмыслить какое-нибудь историческое событие, приходится изучить огромное количество документов, разбросанных к тому же по различным фондам и делам. Зато какое удовлетворение получаешь, когда знакомишь читателя с неизвестными или малоизвестными ему фактами. Для этой цели и написана книга, а выводы из фактов каждый может сделать сам.

Штурман Орлов и леди Макбет из Охотска

1837 год. Охотск – небольшой посёлок на берегу моря, высокопарно именуемый городом в официальных бумагах. Оплот Российской империи на восточном побережье.

Воздух сырой, нездоровый, пропитанный зловонием от ям с кислой рыбой, которой кормят ездовых собак. Вечные туманы с моря, мелкий дождь, будто застывший в воздухе, постоянный пронизывающий ветер. В июне бывает снег. Ни травы, ни кустика, ни деревца. Мужчин в два раза больше, чем женщин. И те и другие в основном из ссыльнокаторжных. Пьянство, взяточничество, разврат, цинга, туберкулёз, сифилис, проказа. Дороговизна, денег не накопишь. Единственное развлечение – карты и летняя ярмарка, если, конечно, придёт барк Российско-американской компании «Шелихов» с товарами. Вход в порт опасный, не проходит и года, чтобы не разбилось какое-нибудь судно.

9 июня в доме, где квартировал состоявший на службе в Российско-американской компании подпоручик корпуса флотских штурманов Дмитрий Иванович Орлов, светились не закрытые ставнями окна, хотя было далеко за полночь. Подпоручик играл в бостон с приятелями, охотским исправником Пахомовым, стряпчим Васильевым, земляком и давнишним приятелем Пахомова, и купцом Портновым. Наконец игра закончилась. Пахомов подошёл к подоконнику, где стоял графин с водкой. Грохот выстрела, звон разбитого стекла и шум от падения навзничь грузного тела слились в один звук.

На следующий день весь город бурлил от слухов. Пуля пробила исправнику грудь и левую руку около плеча. Ему повезло. После тяжёлого ранения он остался жив. Пахомова отвезли домой, где за ним ухаживала жена. К раненому приставили также и дежурного фельдшера. Преступника по горячим следам найти не удалось. Да и какие следы можно обнаружить при бесконечном проливном дожде в непролазной грязи улицы?

Следствие поручили вести окружному судье фон Фиргину. Задача оказалась непростой. На классический вопрос, кому выгодно убить главу уездной полиции, версий нашлась уйма. Должность, а в особенности личные качества жертвы, давали для этого массу поводов многим обитателям не только Охотска, но и всего округа.

Свидетели – Орлов, Васильев и Портнов – убийцу не видели, ничем следствию помочь не могли. На вопрос окружного судьи, почему не выскочили на улицу, чтобы схватить убийцу, ответили, что испугались, но позже немедленно сообщили в полицию.

Скорби по поводу покушения на исправника в Охотске заметно не было, в том числе у собутыльников и у жены. Она была в два раза моложе Пахомова, замуж выдана насильно. Не раз молодой женщине приходилось неделями сидеть дома, дожидаясь, пока сойдут синяки с лица, после того как она попадала под пьяную руку мужа.

Каждый день раненого исправника навещали Орлов и остальные участники рокового вечера.